Дорога

Почти мидраш

Когда-то, давным-давно, вместе с евреями, собравшимся уйти как можно дальше от Египта, пошел и Шмулик, рыжий и конопатый. Родители его умерли от непосильного труда под огненным солнцем, и мальчишка остался один на свете. Наверняка ему пришлось бы совсем худо, кабы не его египетский друг Минка, такой же маленький сирота. Они помогали друг другу во всём, жили в одной тесной хижине, делились сухими лепёшками и оливками, и иногда грустно шутили, что со временем превратились в настоящих близнецов. Разве что один из них был бледен и слаб, а второй смугл и крепок от природы.

Идти за Моше они решили вдвоем, потому что у взрослых были уж очень суровые и решительные лица, а когда евреи имеют цель, то остановить их не может ничто и никогда. На седьмой день притихшие ряды людей вышли к воде.

– Гляди, Шмулик, это море, – дернул друга за руку Минка, – такое темное и глубокое!

– Да, – отозвался эхом Шмулик, – море. Как странно, облачный столп впереди нас совсем не устал за эти дни, а меня уже ноги не держат. И еще, знаешь, мне кажется, что сейчас должно произойти что-то такое, после чего наша жизнь уже никогда не станет такой, как прежде.

Сидя вечером на берегу и глядя на ровную нить горизонта, детям показалось, что жизнь не так уж плоха. Особенно после того, как животы наполнились рыбой, выловленной в море и запеченной прямо здесь же, на разведенных кострах.

Благословенный месяц нисан, когда всё живое начинает расцветать и тянуться к свету.

– Что это, слышишь? – Минка внезапно вытянулся плашмя и приложил ухо к песку. В нарастающем гуле и топоте сотен копыт прослушивался странный дребезжащий звук – так могли постукивать только колесницы фараона, – они догоняют нас! – с ужасом в голосе закричал мальчик.

Крик поднялся среди взрослых, они плакали от страха и очень сердились на Моше за то, что он привел всех на гибель. Шмулик лишь пристально наблюдал, как бледный Моше пытался успокоить и образумить шумящую толпу людей. – Не бойтесь, не бойтесь, – повторял он, – Господь спасёт всех вас. Но слова его тонули в общем гуле.

Дети крепко держались за руки, без слов понимая, что смерть уже совсем рядом, и что, по крайней мере, умрут они вместе, как настоящие братья. И вдруг Моше поднял высоко над головой свой посох, сухой, покрытый неведомыми письменами, и по воде сразу пошла рябь. Море будто зашелестело на своём, морском языке, и расступилось в разные стороны, образовав довольно широкий проход. И тут же ликующие евреи ринулись вперед, едва осознавая, какое чудо произошло ради их спасения.

– Идём же скорее, Минка! – Шмулик буквально тащил его, потрясенного увиденным, за руку. Ноги утопали в мокром песке, хрустели раздавленные ракушки, и темная соленая вода, едва колыхаясь, стояла вдоль пути двумя высокими стенами. Где-то за спиной слышен был грохот колесниц фараона и крики египетских воинов, пытающихся догнать еврейский стан.

В какой-то момент Минка остановился и печально сказал Шмулику: «Беги со своими, а я должен вернуться к своему народу. Как мне оставить их, таких неразумных и несчастных?» Он даже сделал несколько шагов в противоположном направлении.

Но Шмулик крепко обнял его. «Нет, брат, – твёрдо сказал он, – мы с тобой так давно хотели вырваться туда, где небо, ветер, деревья и сама земля – будут свободными, где мы сможем любить нашего Б-га, при этом никого не боясь. А Б-г будет отвечать любовью в тысячи раз превосходящей нашу. Идём вперед, и просто не оглядывайся».

И тут по слову Моше за спинами идущих евреев сомкнулись воды, и на морском дне остались фараон и множество египетских воинов.

– Слава Тебе, Вс-вышний! – плакали и кричали спасенные люди, они пели и танцевали, восхваляя Того, Кто помог им покинуть место, где рабство так долго было тяжелым испытанием. Дети прыгали счастливые вместе со всеми, а когда устали, легли на землю и смотрели на звезды.

Им казалось, что небо тоже изменилось и стало другим, более низким, спокойным и почему-то очень знакомым.

– Думаешь, теперь всё пойдет по-другому, и мы будем счастливы? – тихонько спросил Минка.

– По-другому, да, – так же тихо отозвался Шмулик. В его глазах отражался звездный свет, а рыжие волосы казались темно-золотыми. – Думаю, мы в самом начале дороги.

Минка и Шмулик уснули. А невидимые ангелы, будучи всё время рядом с детьми, таинственно улыбались и нежно гладили их усталые головы.

Таня Либерман
Иллюстратор: Олена Фрадина